потыренный в сети рефератВ английском обществе XVII века широкое хождение имели литературные сочинения в жанре наставлений или нравоучительных советов. Зачастую они были адресованы женской аудитории. Подобная нормативная литература являлась не только развлекательным чтением для благородных девиц, но во многом способствовала развитию стереотипов социального поведения. Являясь питательной средой для формирования нормативно-ценностных представлений современников, литературная традиция в жанре наставлений отражала все наиболее значимые перемены в состоянии общества.
Однако, изучая тексты нравоучительных трактатов, крайне сложно установить цепочку взаимовлияния теоретических рассуждений их составителей и повседневной практики современников. Значение “нормативных” сочинений кроется в возможности анализа индивидуальных проявлений в поведении современниц, нетипичных для патриархальной системы вариантов социальной активности женщин.
Сопоставление нормативных текстов и фактов повседневной жизни благородных женщин открывает возможность более детально представить характер противоречивости социального статуса знатной дамы в английском обществе XVII века. Обширную информацию о повседневной практике английских леди представляют так называемые женские тексты: литературные произведения, сочинения эпистолярного жанра, дневники и мемуары, автобиографии, философские трактаты, как правило принадлежавшие перу представительниц благородных сословий. При сопоставлении “нормативных ” сюжетов и сведений о реальном опыте современниц, запечатленном в этих текстах, можно уловить черты женской индивидуальности и, одновременно с этим, выделить наиболее яркие стереотипы в восприятии женщины, распространению которых среди дворян и благородной городской публики отчасти и способствовала литература в жанре наставлений.
Реформационная идеология предусматривала духовное равенство мужчины и женщины, возможность индивидуального прочтения Священного Писания. Критическое отношение к высказываниям св. Павла о неполноценности женщины, ее подчиненности мужчине свидетельствовало о значительной динамике в восприятии женщины обществом, эволюции оценок ее индивидуальности. Подобные изменения стимулировали оформление новых норм духовного и светского воспитания девушек, складывание церковных стандартов и образцов женского поведения в различных сферах жизни общества.
“Позволь мне рекомендовать для тебя способ правильного существования, который никогда не оскудеет. Скажу об этом кратко: умей различать и практиковать добродетель”1 . Этим обращением автор нормативного трактата “Новогодний подарок для благородных дам, или Совет Дочери” (“Совет”) завершает свои размышления о сложности выбора истинной религии, религии, которая защищает, освобождает и приводит к спасению. Указанное сочинение было написано во второй половине XVII века, а в 1699 году трактат был переиздан уже шестой раз. Подобную популярность жанра наставлений, к которому, несомненно, относится “Совет”, возможно объяснить стремлением общества к установлению норм социальной активности полов и закреплению определенного типа гендерных отношений.
В “Совете” добродетельный Отец и Наставник, как именует себя автор, выражает желание составить краткое руководство для дочери, с целью предупредить возможные ошибки и заблуждения молодой леди. “Столь рано взрослеющий разум требует к себе пристального внимания и управления при помощи определенных правил, сходных с тем средством, которое использует садовник для защиты цветов от воздействия сильного ветра”2 . Уже в первых строках “Совета” прослеживается стремление автора подчеркнуть самостоятельность духовного развития, выделить индивидуальность дочери. Добродетельный отец учитывает возможность неприятия его советов и даже необходимость внутреннего противодействия наставлениям в том случае, когда безгранично господствует авторитет и нет возможности самостоятельного выбора. Однако поведение дочери будет оцениваться положительно лишь в том случае, когда девушка будет следовать предложенному образцу3 . Таким образом, литературные сочинения в жанре наставлений выступали своеобразным проводником нормативных представлений общества о духовном развитии женщины и ее социальном образе в целом. Предлагая молодой девушке возможность духовного выбора, трактаты подобного рода утверждали необходимость следования господствующим церковным стандартам.
Советы и наставления отца охватывают все значительные сферы жизни благородной девицы XVII века. “Совет” включает несколько глав, для краткости обозначенных ключевыми словами: религия, муж, дом, семья и дети, дружеские , развлечения и др. Первый же предмет, достойный внимания и обсуждения, — религия. Такой акцент не случаен. Действительно, наиболее доступной и социально признанной сферой самовыражения женщины в английском обществе XVII века являлся мир религиозного благочестия и набожности. Историк Сара Мендельсон называет религиозность особым талантом женского пола4 . Более того, для широкого круга женщин мир религиозного благочестия являлся сферой социализации, характерным способом восприятия собственного жизненного опыта сквозь призму текстов Священного Писания. В системе патриархальных отношений религия являлась наиболее привлекательной и, одновременно с этим, контролируемой сферой социальной активности женщин.
“Совет” раскрывает наиболее общие представления о женской религиозности, соответствующие идеалам патриархальной системы. Лишь в нескольких отрывках трактата благородные дамы служат образчиком демонстративной и, в силу этого, бесполезной религиозности. Однако данные примеры не имеют персонифицированных характеристик и, с другой стороны, не носят обобщающего характера: речь идет о некоторых леди, чей добродетельный образ пришел в упадок. “Некоторые Леди так чрезмерно волнуются в церкви, что могли бы поклясться, что такое беспокойство им внушает червь собственной совести. Другие, напротив, бессмысленно изображают благопристойность, не имея об этом ни малейшего представления. Исключительно забавно смотреть на противоречивое выражение их лиц. Неестественная смесь благочестивого сверкания глаз и маниакального блеска даже прекрасные образы делает забавными..”5 . Истинная религиозность — это показатель и проявление добродетельной жизни. Приблизиться к истинной набожности можно путем отказа от страстей. При этом освобождение от страстей приводит не к бестолковому равнодушию, а к женской покорности, которая не сковывает в движениях и подобна просторным одеждам.6 Особое значение для становления добродетельной жизни играет чтение религиозной литературы. Лучшие книги могут стать достаточным руководством, а чтение многотомных исследований истины не обязательно для женщины.
Основная цель нормативных установлений — предупредить заблуждения и ошибки, которые может совершить молодая девушка, делая свой религиозный выбор. “Совет” служит практическим руководством в распознавании истинной религии.
Противоречивая религиозная атмосфера в Англии XVII века ярко проявляется на страницах “Совета”. Автор выступает последовательным сторонником англиканской традиции. Он не называет открыто своих оппонентов, но в наставлениях дочери дает им подробную описательную характеристику. Все, что связано с сектантской традицией, лежит вне сферы истинной религии, поэтому в трактате особо подвергается критике религиозность, конфликтующая с народными верованиями, разоблачается агрессивность сектантской идеологии7 .
Психологический экскурс позволяет автору указать дочери на те качества характера, которые способны разрушить и извратить истинную набожность. Упадок истинной религиозности происходит тогда, когда люди действуют во имя собственных интересов, прикрываясь чувством религиозного долга, а также позволяют доминировать личному нраву и страстям в вопросах веры. Так, холерик непреклонно суров с тем, кто противоречит ему во взглядах. Он признает агрессивность божественной добродетелью и далек от понимания природной болезненности своего религиозного порыва. Меланхолики и флегматики связывают свои представления о набожности с замкнутым и суровым образом жизни, выступают против невинных развлечений жизни, привнося во все сферы жизни характерные запреты8 . Избежать подобных отклонений можно лишь опираясь на понятия нравственности и признания врожденного единства религии и природы. Настоящая религия не выступает против нашей природы, а облегчает груз страстей и ошибок, которые совершает человек. Настоящая религия прочно объединена с добродетелью и намерена всегда действовать при помощи доброго нрава. Религия не нуждается в аргументах в свою пользу, заимствованных вне ее самой.
Практические рекомендации для молодой леди о том, как соответствовать идеалам истинной набожности, указывают на необходимость познания религии разумом. После чего следует воспринять ее сердцем, научиться распознавать искренность и обман, а все сокровенное сохранять лишь для себя самой. В обществе следует быть тихой и смиренной, не следует поддаваться легкомыслию и крайностям 9 .
Неоднократно добродетельный отец указывает на необходимость искреннего признания религии, в противном случае набожность будет мало результативна. А беспокойства, страдания, неприятности, душевные передряги будут неотступно преследовать, являясь прямым доказательством того, что избранный путь не соответствует образцам истинной религиозности.
Рассуждения и наставления автора отражают общие изменения в восприятии религии в английском обществе XVII века. В этот период, по словам Кейта Томаса, религия как система укоренившихся обрядов уступала путь религии, стремившейся к подчинению индивидуальной жизни нормам Божественного Писания 10. В этих условиях женская религиозность проявлялась в соблюдении фиксированных норм поведения, следовании социально приемлемым образцам добродетели. Одновременно женская набожность трактовалась как умение выявить ложную религиозную идею и искренне принять настоящую религию. В связи с этим религиозность, в нормативном толковании, — есть образ жизни и критерий добродетельного существования.
XVII век наряду с тенденциями индивидуализации религиозного сознания как мужчин, так и женщин сохранял прежнюю систему патриархального доминирования отца, мужа, сына. Как отмечает Мэри Киннер, заявления о духовном равенстве женщин и мужчин, участии женщин в делах местной церкви и домашнем богослужении во многом расходились с действительностью. “Развитие женщин, в первую очередь духовное, протекало под контролем мужа, даже в большей степени, чем в католической традиции” 11. В связи с этим сфера религиозного становилась одним из важных направлений складывания нового социального образа женщины.
Барбра Левалски в своей обширной работе, посвященной англичанкам времени правления Якова I, обращает внимание на то, что христианская протестантская идеология, концентрируясь в первую очередь на отношениях человека с Богом, предоставляла женщинам возможность свободно толковать свои действия, ссылаясь на авторитет Бога, в противовес влиянию земных патриархов12.
Благородные дамы из аристократических кругов и городской среды могли формировать собственный социальный образ посредством скрытой или явной оппозиции ценностям патриархальной системы. Однако несомненно и то, что женщины сами не были свободны от влияния патриархальной идеологии, воспроизводя на практике ценности современного им мизогонистического общества. Таким образом, конфликтность статуса знатной женщины крылась в противоречии традиционных гендерных представлений патриархальной идеологии, признанных как мужчинами, так и женщинами, с одной стороны, и индивидуальных форм социального поведения женщин, с другой. Отражением подобного противоречия служат многие женские тексты.
Наиболее полную информацию о повседневной жизни женщин содержат дневниковые записи современниц. Примером такого документа могут служить дневники Анны Клиффорд графини Пемброк, Дорсет и Монтгомери (1590-1676). Эти тексты являются одним из ранних светских дневников, содержат обширную информацию о жизни английского общества XVII века, включая различные аспекты индивидуального опыта знатной дамы. По жанру записи леди Анны представляют собой поместный дневник. Оригинальные части дневника — наиболее ранние записи 1616-1619 гг., отразившие борьбу Анны Клиффорд за наследство (Ноулский дневник); записи 1650-1676 гг., посвященные ее деятельности в обширных северных владениях Клиффорд и второму браку (Кендэлский дневник); а также записи 1676 года, которые осуществлялись секретарями баронессы Вестморленда и отразили последние месяцы ее жизни. Записи, осуществленные в период между 1620-1649 гг., в большинстве своем разрозненны и утеряны, уцелевшие тексты собраны и отредактированы Д. Дж. Клиффордом, которому принадлежит полное издание дневников13.
Cообщения Анны Клиффорд отражают центральные события в жизни стюартовского двора, политическую атмосферу Англии времени гражданской войны и периода Реставрации. Наряду с этим записи содержат подробные факты столичной и поместной жизни знатной дамы, особое значение имеют редкие упоминания об эмоциональном восприятии происходящего, толкование собственных поступков, упоминания о сфере духовных интересов.
Все события и факты, зафиксированные в дневнике, связаны не только хронологической последовательностью, но имеют внутреннюю целостность. Подобное единство проявляется в стремлении автора трактовать собственную жизнь как часть общего потока событий, а также в бессознательном желании утвердить собственную индивидуальность. В записях 1676 года леди Анна нередко обращается к событиям более чем пятидесятилетней давности. Большинство записей этого периода начинаются с описания давних событий, происходивших именно в указанные дни месяца: первый брак, рождение дочери, аудиенция короля и т.д. Столь своеобразный прием обобщения позволяет графине Пемброк увидеть глубину и значимость собственной жизни. Временная ретроспектива для леди Анны, пожалуй, один из любимых способов толкования происходящего и характеристики собственной позиции. Чтение семейной хроники Клиффорд, которую сама графиня признавала образцом для своих дневниковых записей, позволяло не только объяснять законность притязаний на наследство, но и видеть возможный объем собственной власти. Посещая свои родовые владения в Вестморленде и занимаясь их восстановлением, она непременно отмечала, сколько лет, месяцев или дней тому назад была там, подчеркивая тем самым континуитет собственной власти и прямую связь с собственностью, родовыми владениями, что по представлениям эпохи дополняло персону, придавая ей более значимые черты.
При чтении дневника нередко можно встретить свидетельства глубокой религиозности. Все происходящее, как радостные события, так и несчастья, Анна объясняет вмешательством провидения. Что бы ни происходило в реальности, все представляет собой результат действия божественной милости. Это или награда, или испытание, или наказание, в зависимости от поступков людей. Следовательно, события повседневной жизни не случайны и имеют теологическое обоснование. На страницах дневника такое восприятие действительности зафиксировано в стандартных речевых оборотах, своеобразных клише, отражающих особенности мышления автора: “by God’s Grace ”, “by God’s Providence”, “God willing”, “it pleased God”, “I thank God”, “God turned it for the best” и т.д. Значимость тех или иных событий в жизни рода, семьи, самой Анны, ее детей, внуков подкрепляется особым религиозным смыслом. Таким образом, осуществляется дублирование происходящего и погружение событий частной жизни в систему общепринятых ценностей и смыслов. Более того, апелляция к божественному всемогуществу позволяет подчеркнуть возможную автономность и духовную самостоятельность автора. Для Анны набожность — поиск высшей справедливости и соответствие этой справедливости.
В период борьбы за наследство 19 апреля 1617 г. она делает характерную пометку в дневнике о своем образе жизни. Она пишет о том, что все это время встает рано утром, располагается в саду, читая Псалтырь, и умоляет Бога быть милосердным по отношению к ней и помогать ей, как это было ранее14. Обращаясь к божественному авторитету, Анна стремится обеспечить нравственную опору, высшую легитимность своим требованиям по поводу наследования родовых земель.
Представительница аристократической среды, она вступает в противоречие с патриархальными традициями английского общества XVII века. Ее поведение не укладывается в традиционные конструкции женского образа. Леди Анна в конфликте с Яковом I, собственным мужем графом Дорсетом, мужскими наследниками ее отца Джорджа Клиффорда третьего графа Кэмберленда разрушает патриархальную модель социальных связей: отказывается признать право наследования за своим дядей Фрэнсисом Клиффордом, тем самым низводя авторитет завещания отца; не признает третейского решения короля о компенсации ее владельческих прав денежной суммой; вступает в конфликт с собственным мужем, осуждая его стремление к компромиссу по вопросу наследования земель Вестморленда. Однако конфликт аристократки с представителями властной и гендерной иерархии не провоцировал уничтожения сложившихся отношений, а преследовал цель повышения социального и юридического статуса женщины в отдельном случае.
После вступления в права наследования землями Вестморленда в середине века леди Анна сама способствовала воспроизводству патриархальной власти, во всяком случае ее властная позиция может быть описана в соответствии с Кендэлским дневником как патриархальная. Графиня Пемброк принимает существующие ценности и рассматривает их как источник усиления собственных позиций в социальной среде, она стремится разделить все привилегии, доступные аристократам-мужчинам (право наследования, управление территориями, формирование системы патроната и т.д.) Оценка собственных действий в дневниковых записях выражается косвенно и, как правило, содержит религиозное обоснование.
Анна Клиффорд, получившая хорошее образование (ее наставником в молодости был известный поэт С. Дэниэл), обладала глубокими познаниями библейских текстов. Нередко на страницах дневника встречаются ссылки на различные книги Библии. Наиболее широко она цитирует Псалтырь, Книгу Екклесиаста, Книгу Иова и др. Большинство цитат относятся к Ветхому Завету, который леди Анна хорошо знала и о чтении которого сообщает в дневнике. Религиозная литература была также объектом особого внимания графини. Она слушала “О Граде Божьем” Августина Аврелия, “Историю церкви” Евсевия, “Проповеди” Д. Донна, “О послании святых” и др.
Иллюстрирование или толкование обыденных событий текстами Священного Писания — явление ординарное для эпохи. При помощи этого приема Анна Клиффорд систематизирует свой личный опыт, структурирует его в соответствии с господствующими ценностями, стремясь таким образом разрешить конфликт с доминирующей патриархальной идеологией. Графиня ссылается на авторитет религиозного учения, на базе которого изначально сформировалась патриархальная модель общества.
Обращение к авторитету божественной справедливости сопровождается упоминаниями о собственных религиозных обязанностях, о своей причастности к религиозной жизни общества. Леди Анна особо выделяет факты посещения церковной службы, указывает на знакомство с архиепископом Кентерберийским, другими священнослужителями, упоминает о соблюдении церковных обрядов и праздников. Последний год жизни графиня провела в замке Брохэм, редко покидая пределы собственных апартаментов. В записях 1676 года часто встречаются сообщения о посещении замка местным пастором мистером Грэсти, который обычно по средам и воскресеньям проводил домашнюю службу для графини Пемброк и ее людей. Мистер Грэсти произносил проповедь, читал главы из Библии, пел псалмы. Домашняя служба стала неотъемлемой частью жизни 86-летней леди Анны.
Религиозные чувства аристократки укреплялись и сознанием того, что ее народ, ее люди регулярно посещают церковные службы по воскресным и праздничным дням и являются добропорядочными прихожанами. Так, в записях от 9 января 1676 года Анна Клиффорд отмечала, что в этот воскресный день она не выходила из собственной комнаты весь день, но ее прислуга и люди из ближайшего окружения посещали Церковь Девяти святых, где с остальными прихожанами слушали проповедь мистера Грэсти 15. Каждая воскресная запись включает подобную информацию, поскольку это есть показатель того, что графиня Пемброк управляет добропорядочными христианами, достойными своей набожной госпожи. 25 января 1676 года леди Анна принимает причастие вином и хлебом в домашней церкви вместе со своими людьми 16. Это причастие Клиффорд описывает более подробно по сравнению с ранними записями, в которых указывается лишь на участие в церковном обряде. Ожидание обряда и подготовка к нему проходила в особой атмосфере. Предстоящее причастие неоднократно обсуждалось с пастором. За день до события леди Анна уединилась. Никого не принимая, она провела день в чтении глав из Библии, размышлениях о Святом Причастии.
Внимание к церковной обрядности — явление совершенно обыденное для общества, пронизанного христианским миропониманием, но эти детали ярко иллюстрируют причастность автора к религиозной традиции, способность к глубокому внутреннему проникновению и осознанию церковного ритуала. Религиозность для леди Анны — качество персоны, способность поддерживать церковную традицию, умение находить жизненно необходимое знание в Священных текстах, умение практиковать это знание.
Являясь крупнейшей собственницей земель на севере страны, Анна Клиффорд значительные средства вкладывала в строительство церквей, дорог, мостов, в восстановление родовых замков. Еще до вступления в права наследования землями Вестморленда в конце 20-х годов XVII века она обратилась к восстановлению и расширению богадельни Бимсли в Крейвене, который был основан ее матерью Маргрет Рассел в 1593 году. Состав приюта был увеличен на шесть человек, и для новых сестер было выстроено жилье, а также они получили полное содержание. С целью поддержки и обеспечения сестер был увеличен доход с огороженных земель, когда-то пожалованных Маргрет Рассел госпиталю. 13 мая 1631 года была установлена 99-летняя аренда Ральфу и Ланселоту Конистон, арендную плату 50 фунтов в год они были обязаны выплачивать сестрам в церкви по праздникам 17. Наряду с этим госпиталь Бимсли неоднократно получал дарения как от графини и графа Пемброк, так и других влиятельных землевладельцев.
В 1631 году леди Анна издает устав госпиталя, в котором утверждается распорядок дня в богадельне и оговариваются условия сообщения сестер приюта с внешним миром. Госпиталь был строго религиозной организацией. В первом положении устава особо упоминается обязательное посещение ежедневной утренней службы всеми сестрами приюта. Сестры госпиталя были обязаны беспрекословно выполнять устав, а в спорных случаях обращаться к владельцу замка Скиптон (место рождения Анны Клиффорд) 18. Графиня Пемброк выступает патроном приюта, регламентирует религиозную жизнь сестер, расширяя тем самым свои властные позиции. Подобные действия подкрепляли идеальный образ добропорядочной христианки, радеющей за ближних. Однако практика добродетели была не менее выгодной, чем религиозной.
Наряду с Бимсли, в 1651 году Анна Клиффорд основала приют в Эпплэби, госпиталь Св. Анны. Графиня осуществила несколько земельных дарений госпиталю, которые в общей сложности должны были приносить годовой доход в 100 фунтов. Р.Т.Спенс, изучая деятельность баронессы Вестморленда, отмечает, что создание госпиталя являлось в меньшей степени результатом развития некого филантропического императива, а скорее представляла собой административную деятельность в рамках собственных владений 19. Несомненно, что графиня Пемброк в первую очередь выступает как крупный землевладелец, устраивающий свое хозяйство. Это проявляется и на страницах дневника. Так, в записях за 1651 год графиня детально описывает свои дарения госпиталю, не упоминая религиозных целей создания приюта Св. Анны 20, хотя, наряду с Бимсли, он был строго религиозной организацией.
Пересечение, а отчасти и слияние прагматических и религиозных целей — одна из характерных особенностей жизненного опыта леди Анны. Обращение к христианским идеям выступает в повседевной практике графини Пемброк как способ защиты и самоопределения в патриархально-ориентированной системе общества. В случае с Клиффорд это не простое манипулирование религиозными ценностями и их прагматическая реализация в целях расширения влияния и власти. Это в определенной степени способ освоения и осмысления личного опыта в рамках церковной обрядности и религиозного знания.
Дневники Анны Клиффорд позволяют говорить об особенностях индивидуального опыта знатной дамы в сфере религиозного. Сопоставляя эти материалы с нормативными представлениями стюартовского общества, можно рассматривать повседневный опыт благородной женщины в сфере религиозного как один из вариантов гендерной самоидентификации, признания и утверждения за своим полом определенного социального образа и функций.