Любое мое сходство с человеком - жестокая шутка генетики
Хочу предупредить сразу - я воспринимаю время не линейно, а дискретно, то есть последовательность событий могу с легкостью перепутать, ибо впоминаю прежд всего наиболее для меня значимые, а уже потом - все остальные. Так что скажите мне, если я чего напутала, я все поправлю
1-ая часть мемуаров Я ехала на игру немного пожить жизнью теллер и посмотреть на игру других. Не могу сказать, что игра не оправдала моих ожиданий, скорее наоборот, она стала одной из лучших моих игр.
Мой персонаж - Нольфинель, ученица корабела, 89 лет от роду, дочь умершей матери, сестра погибшего брата.
Первая игровая ночь прошла спокойно – решением владыки Кирадана верфи закрыли до утра – строить корабли ночью может только тот, кому не дороги ноги, руки и нервы, свои и окружающих.
Рассвет принес горькие вести – пал Гондолин, измученные беженцы только чудом добрались до нас. Пока владыка говорил с пришедшими в поисках убежища, я как могла пыталась утешить маленького Эарендиля. Тогда я еще не знала, что значит потерять дом. Но беда не приходит одна. Неизвестные нолдо привели к Кирдану моего обессиленного и израненного отца, кузнеца-корабела Курентано, несколько лет назад ушедшего к устью Сириона. Отец, превозмогая боль, рассказал владыке о том, что он увидел – о Сирионе и о Баларе, острове, что прекрасней всего, что он видел раньше. На это ушли его последние силы, и, как не старалась целительница Гваэрин, он угас на моих руках, а его последние слова стали для меня заветом – построить в устье Сириона гавани, чтобы корабли, белые и быстрые, как чайки, могли достигнуть Балара.
Только я успела отойти от потери, утешенная словами Кирдана, что мы обязательно отправимся к Сириону и я увижу все, о чем говорил отец, как к стенам Фаласа подошло войско темных. Мы были тогда на верфи и едва успели закрыть ворота.
Вообще, изначально темные подошли пожизневой дорогой и их пришлось разворачивать. Правда, потом эту пожизневую дорогу с разрешения локальщика поименовали тропинкой в прибрежных скалах, ибо таскать флагман через «море» по колено в грязи и воде не было ни рук, ни желания. Кажется, темные обиделись…
Удержать Фалас мы не смогли, и отступать к Сириону пришлось всем. Там действительно оказалось удивительно красиво: бескрайнее море, пенный прибой, шепот волн, крики птиц (о, эти проклятые кукушки). Мы начали обустраиваться на новом месте, но забыть оставленный Фалас не могли и не хотели. Несколько раз корабли из гавани Сириона подходили к развалинам Фаласа, где неизменно видели Тхурингветиль.
Опасаясь, что воинство тьмы решит напась на гавани Сириона, владыка Кирдан возглавил экспедицию на Балар. Пройдя незнакомыми водами, мы пристали к берегу прекраснейшего из островов. Покинув борт корабля, мы ступили на берег, и у меня захватило дух. Тихие заводи, обрамленные буйной зеленью, шелест прибрежных тросников, белые звезды кувшинок... Невозможно передать красоту Балара - только увидеть. Это не поигровая фантазия. Рядом с локацией действительно находилась скрытая зарослями заводь реки, вид на которую открывается с высокого берега. Удивительно красиво. И хотя тоска о потеряном доме по прежнему тяготила меня, красота Балара вошла в мое сердце, вернув веру в будушее.
Между тем, жизнь в Гаванях Сириона понемногу налаживалась – на верфи кроме флагмана появились другие корабли. Аннамирель на своем ялике исследовала прибрежные воды и нашла жемчужные отмели, где часто пропадала. Я строила с помощью учителей свой первый корабль – маленькую двухместную лодку, которую назвала Гваэль – чайка.
В гаванях стали появляться и другие беженцы. Владыка принял всех как гостей, даже девушку-человека. Хотя и не стоило, как потом оказалось. Я не очень прислушивалась к происходящему, все время проводя на верфях или на строительстве стен. А потом до нас дошла весть, что воины первого дома подошли к Фаласу. Разве мог владыка допустить, чтобы нолдо сражались за наш разрушенный дом, пока мы остаемся в стороне? И все воины Гаваней, взойдя на флагман, отправились к Фаласу. Я помогала Нэнглину у паруса и осталась на корабле, когда воины сошли на берег. Развалины Фаласа освободили от тьмы, владыка Кирдан решил отстроить их позже, а пока вернутся и укрепить Сирион, где практически без защиты оставались женщины и дети, нашедшие приют среди теллер. С ними в гаванях Сириона оставался Гил-Гелад. Оттуда его и похители те, кто представился его вассалами. Много позже до меня дошли слухи о его ужасной гибели.
Возвращение из Фаласа было горьким: среди беженцев оказался посланец Врага, похитивший паруса – душу и крылья кораблей. Моя прекрасная Чайка лежала на песке безжизненным остовом, уныло скрипел снастями так и не поименованный корабль, что должен был сойти с верфи следующим. От флота теллер остался лишь флагман. Я не знала, расплакаться или закричать от ярости. Только мысль, что сдатся сейчас – значит умереть, позволила мне взять себя в руки. (Еще раз «спасибо» темному игроку, выкинувшему наши паруса в кусты. Может, Вам это и показалось забавным, но поверьте – не было ни минуты. Мы их так и не нашли.)
Мы с Аннамирель достали из хранилища не найденные врагом полотнища и сели шить другие паруса. Ни один из этих кораблей не получил имени – в каждом корабле живет часть души создателя, переданная в момент наречения имени, а мой дух тогда был темен, от такого корабля не было бы добра.
Тем временем в Гаванях Фаласа прозвучал сигнал тревоги, и Владыка Кирдан, взяв воинов, отправился берегом к покинутым Гаваням. Не знаю, сколько прошло времени, тишина опустевших гаваней и скорбь о потерях давили как камень. Только закончив второй парус я заметила, что никто еще не вернулся – рядом были лишь Аннамирель, целительница Гваэрин, госпожа Лотессе и Эльфинион. Меня охватил страх, подобного которому я еще не знала. Оставив в гаванях Аннамирель, способную в случае нападения увести госпожу Лотессе на Балар, мы втроем отправились на поиски пропавшего владыки. Трудно описать, что я почувствовала, увидев абсолютно пустой Фалас. Каждый следующий шаг был подобен кошмару – не знаю, чего я больше боялась – пустынной дороги и отсутствия вестей или увидеть на тропе наших безжизненных родичей.
Так втроем мы достигли Дориата. Страж врат позволил нам войти в город и обратится к королеве Нимлот. Госпожа рассказала, что все воины Дориата ушли с королем Диором на битву, а вестей о Кирдане у них нет. Кажется, тогда все мужество оставило меня. Я и Гваэрин решили вернутся в Гавани, ждать вестей, а Эльфинион отправился к Первому дому, искать отца и Эарендиля. Не успели мы переступить порог Гаваней, как послышались голоса, призывающие целителей к Кирдану. Я так до конца и не поняла, что же случилось – лезть с вопросами к уставшему до потери сознания владыке, а уж тем более к еле живому Нэнглину было бы отвратительной бессердечностью. Из отрывков разговоров я поняла лишь, что на Нэнглина напало порождение тьмы в облике Гил-Гелада, и владыке пришлось убить того, кого он считал почти что сыном. Оправившись от ран, Кирдан созвал совет и, кажется впервые за свою жизнь предложил закрыть Гавани для всех приходящих – и для квенди, и для аданов. Могу только предполагать, чего ему стоило такое решение. Но я была среди тех, кто воспротивился этому. Пусть мы были уязвимы, но уподобится нолдо, встречавшим даже родичей с оружием в руках как врагов, было бы немыслимо. Многие беженцы стали не чужими в Гаванях, а отказать в приюте обездоленным – и вовсе никуда не годится. Так думала не только я, и совет решил так – затворить ворота, а всех приходящих вводить в город по морю, через причал. Силы Ульмо хранили нас прежде, и мы надеялись, что сохранят и впреть, открыв нам тайных врагов.
1-ая часть мемуаров Я ехала на игру немного пожить жизнью теллер и посмотреть на игру других. Не могу сказать, что игра не оправдала моих ожиданий, скорее наоборот, она стала одной из лучших моих игр.
Мой персонаж - Нольфинель, ученица корабела, 89 лет от роду, дочь умершей матери, сестра погибшего брата.
Первая игровая ночь прошла спокойно – решением владыки Кирадана верфи закрыли до утра – строить корабли ночью может только тот, кому не дороги ноги, руки и нервы, свои и окружающих.
Рассвет принес горькие вести – пал Гондолин, измученные беженцы только чудом добрались до нас. Пока владыка говорил с пришедшими в поисках убежища, я как могла пыталась утешить маленького Эарендиля. Тогда я еще не знала, что значит потерять дом. Но беда не приходит одна. Неизвестные нолдо привели к Кирдану моего обессиленного и израненного отца, кузнеца-корабела Курентано, несколько лет назад ушедшего к устью Сириона. Отец, превозмогая боль, рассказал владыке о том, что он увидел – о Сирионе и о Баларе, острове, что прекрасней всего, что он видел раньше. На это ушли его последние силы, и, как не старалась целительница Гваэрин, он угас на моих руках, а его последние слова стали для меня заветом – построить в устье Сириона гавани, чтобы корабли, белые и быстрые, как чайки, могли достигнуть Балара.
Только я успела отойти от потери, утешенная словами Кирдана, что мы обязательно отправимся к Сириону и я увижу все, о чем говорил отец, как к стенам Фаласа подошло войско темных. Мы были тогда на верфи и едва успели закрыть ворота.
Вообще, изначально темные подошли пожизневой дорогой и их пришлось разворачивать. Правда, потом эту пожизневую дорогу с разрешения локальщика поименовали тропинкой в прибрежных скалах, ибо таскать флагман через «море» по колено в грязи и воде не было ни рук, ни желания. Кажется, темные обиделись…
Удержать Фалас мы не смогли, и отступать к Сириону пришлось всем. Там действительно оказалось удивительно красиво: бескрайнее море, пенный прибой, шепот волн, крики птиц (о, эти проклятые кукушки). Мы начали обустраиваться на новом месте, но забыть оставленный Фалас не могли и не хотели. Несколько раз корабли из гавани Сириона подходили к развалинам Фаласа, где неизменно видели Тхурингветиль.
Опасаясь, что воинство тьмы решит напась на гавани Сириона, владыка Кирдан возглавил экспедицию на Балар. Пройдя незнакомыми водами, мы пристали к берегу прекраснейшего из островов. Покинув борт корабля, мы ступили на берег, и у меня захватило дух. Тихие заводи, обрамленные буйной зеленью, шелест прибрежных тросников, белые звезды кувшинок... Невозможно передать красоту Балара - только увидеть. Это не поигровая фантазия. Рядом с локацией действительно находилась скрытая зарослями заводь реки, вид на которую открывается с высокого берега. Удивительно красиво. И хотя тоска о потеряном доме по прежнему тяготила меня, красота Балара вошла в мое сердце, вернув веру в будушее.
Между тем, жизнь в Гаванях Сириона понемногу налаживалась – на верфи кроме флагмана появились другие корабли. Аннамирель на своем ялике исследовала прибрежные воды и нашла жемчужные отмели, где часто пропадала. Я строила с помощью учителей свой первый корабль – маленькую двухместную лодку, которую назвала Гваэль – чайка.
В гаванях стали появляться и другие беженцы. Владыка принял всех как гостей, даже девушку-человека. Хотя и не стоило, как потом оказалось. Я не очень прислушивалась к происходящему, все время проводя на верфях или на строительстве стен. А потом до нас дошла весть, что воины первого дома подошли к Фаласу. Разве мог владыка допустить, чтобы нолдо сражались за наш разрушенный дом, пока мы остаемся в стороне? И все воины Гаваней, взойдя на флагман, отправились к Фаласу. Я помогала Нэнглину у паруса и осталась на корабле, когда воины сошли на берег. Развалины Фаласа освободили от тьмы, владыка Кирдан решил отстроить их позже, а пока вернутся и укрепить Сирион, где практически без защиты оставались женщины и дети, нашедшие приют среди теллер. С ними в гаванях Сириона оставался Гил-Гелад. Оттуда его и похители те, кто представился его вассалами. Много позже до меня дошли слухи о его ужасной гибели.
Возвращение из Фаласа было горьким: среди беженцев оказался посланец Врага, похитивший паруса – душу и крылья кораблей. Моя прекрасная Чайка лежала на песке безжизненным остовом, уныло скрипел снастями так и не поименованный корабль, что должен был сойти с верфи следующим. От флота теллер остался лишь флагман. Я не знала, расплакаться или закричать от ярости. Только мысль, что сдатся сейчас – значит умереть, позволила мне взять себя в руки. (Еще раз «спасибо» темному игроку, выкинувшему наши паруса в кусты. Может, Вам это и показалось забавным, но поверьте – не было ни минуты. Мы их так и не нашли.)
Мы с Аннамирель достали из хранилища не найденные врагом полотнища и сели шить другие паруса. Ни один из этих кораблей не получил имени – в каждом корабле живет часть души создателя, переданная в момент наречения имени, а мой дух тогда был темен, от такого корабля не было бы добра.
Тем временем в Гаванях Фаласа прозвучал сигнал тревоги, и Владыка Кирдан, взяв воинов, отправился берегом к покинутым Гаваням. Не знаю, сколько прошло времени, тишина опустевших гаваней и скорбь о потерях давили как камень. Только закончив второй парус я заметила, что никто еще не вернулся – рядом были лишь Аннамирель, целительница Гваэрин, госпожа Лотессе и Эльфинион. Меня охватил страх, подобного которому я еще не знала. Оставив в гаванях Аннамирель, способную в случае нападения увести госпожу Лотессе на Балар, мы втроем отправились на поиски пропавшего владыки. Трудно описать, что я почувствовала, увидев абсолютно пустой Фалас. Каждый следующий шаг был подобен кошмару – не знаю, чего я больше боялась – пустынной дороги и отсутствия вестей или увидеть на тропе наших безжизненных родичей.
Так втроем мы достигли Дориата. Страж врат позволил нам войти в город и обратится к королеве Нимлот. Госпожа рассказала, что все воины Дориата ушли с королем Диором на битву, а вестей о Кирдане у них нет. Кажется, тогда все мужество оставило меня. Я и Гваэрин решили вернутся в Гавани, ждать вестей, а Эльфинион отправился к Первому дому, искать отца и Эарендиля. Не успели мы переступить порог Гаваней, как послышались голоса, призывающие целителей к Кирдану. Я так до конца и не поняла, что же случилось – лезть с вопросами к уставшему до потери сознания владыке, а уж тем более к еле живому Нэнглину было бы отвратительной бессердечностью. Из отрывков разговоров я поняла лишь, что на Нэнглина напало порождение тьмы в облике Гил-Гелада, и владыке пришлось убить того, кого он считал почти что сыном. Оправившись от ран, Кирдан созвал совет и, кажется впервые за свою жизнь предложил закрыть Гавани для всех приходящих – и для квенди, и для аданов. Могу только предполагать, чего ему стоило такое решение. Но я была среди тех, кто воспротивился этому. Пусть мы были уязвимы, но уподобится нолдо, встречавшим даже родичей с оружием в руках как врагов, было бы немыслимо. Многие беженцы стали не чужими в Гаванях, а отказать в приюте обездоленным – и вовсе никуда не годится. Так думала не только я, и совет решил так – затворить ворота, а всех приходящих вводить в город по морю, через причал. Силы Ульмо хранили нас прежде, и мы надеялись, что сохранят и впреть, открыв нам тайных врагов.
-
-
16.06.2010 в 15:58Что касается поправок - почему последние дни Оссирианда? Оссирианд от нас далеко на восток. Беглецы - из Гондолина, а не из Нарготронда. Гиль-Галад,насколько я помню, во время той заварухи оставался в гаванях Сириона; и его "верные" его как раз оттуда вызвали и умыкнули.
Вводить все же не через верфи
А касательно "тропинки в скалах"... ладно, сейчас уже нет особого смысла рулиться из-за разметки наших локаций
А за паруса пасть порвем
-
-
16.06.2010 в 16:23почему последние дни Оссирианда потому что пыталась найти, как же обозначить этот временной период, а рамблер выдал именно это. Остальное счас поправлю. Похоже в школе маленьких эльфов у меня по географии была 2-ка А куда делся Гил-Гелад я только теперь поняла))) точнее, вспомнила.
-
-
16.06.2010 в 16:54-
-
16.06.2010 в 20:20Хороший отчёт
-
-
17.06.2010 в 11:59Ежели я ничего не путаю-
-
17.06.2010 в 12:38-
-
17.06.2010 в 18:41